Когда капитан Крюк и его команда корсаров курсировали карибскими круговоротами.
Их кидало по каналам в красивейшие курорты и кроваво-каштановые каньоны. В которых когда-то копали каменные копи. Над которыми катали казну купеческие кони. Колючки кактусов кололи караванщиков. Под конвоем кавалерийских корпусов и кружащих над костьми коршунов, всё колыхалось к кирпичным крепостям и кладезным казематам. В крепкие караулы.
Каравелла как кейфующий кит качнулась на кромке. Она кречетом колебалась в кристально-карих кадрилках канонира по коралловым каплям. Корабельный колокол кричал о коварности кажущейся картины. Командир кнокавший кураж, кромсал кнутом и кулаками команды каперам. И вся эта карусель кипела под каскадом красных красок. Сам космос канул бы в канаву перед курсом этой кампании. Крейсерские калибры комендора крушили всё.